Светлана, 55 - 9 мая 2013 13:13

Как разглядеть за днями след нечёткий?
Хочу приблизить к сердцу этот след…
На батарее были сплошь – девчонки.
А старшей было восемнадцать лет.
Лихая чёлка над прищуром хитрым,
бравурное презрение к войне…
В то утро танки вышли прямо к Химкам.
Те самые.С крестами на броне.

И старшая, действительно старея,
как от кошмара заслонясь рукой,
скомандовала тонко:- Батарея-а-а!
(Ой мамочка!..Ой родная!..) Огонь! – И – залп!
И тут они заголосили, девчоночки.
Запричитали всласть.
Как будто бы вся бабья боль России
в девчонках этих вдруг отозвалась.
Кружилось небо – снежное, рябое.
Был ветер обжигающе горяч.
Былинный плач висел над полем боя,
он был слышней разрывов, этот плач!
Ему – протяжному – земля внимала,
остановясь на смертном рубеже.
- Ой, мамочка!..
- Ой, страшно мне!..
- Ой, мама!.. –
И снова:
- Батарея-а-а! –
И уже пред ними, посреди земного шара,
левее безымянного бугра
горели неправдоподобно жарко
четыре чёрных танковых костра.
Раскатывалось эхо над полями,
бой медленною кровью истекал…
Зенитчицы кричали и стреляли,
размазывая слёзы по щекам.
И падали. И поднимались снова.
Впервые защищая наяву
и честь свою (в буквальном смысле слова!
И Родину.
И маму.
И Москву.
Весенние пружинящие ветки.
Торжественность венчального стола.
Неслышанное: «Ты моя – навеки!..»
Несказанное: «Я тебя ждала…»
И губы мужа.
И его ладони.
Смешное бормотание во сне.
И то, чтоб закричать в родильном доме:
«Ой, мамочка! Ой, мама, страшно мне!!»
И ласточку.
И дождик над Арбатом.
И ощущенье
полной тишины…
…Пришло к ним это после.
В сорок пятом.
Конечно, к тем,
кто сам пришёл
с войны.

Роберт Рождественский

• 
• 
•